Город Драконов - Страница 45

Слезы, которые мгновение назад уже готовы были пролиться, внезапно высохли.

– Вот она, та улыбка, которая заставила моего мальчика в тебя влюбиться! – воскликнула Джэни с искренней теплотой.

– Ох, я так глупо себя чувствую. Только что у меня на глазах стояли слезы, и вот я уже переполнена радостью.

Джэни рассмеялась:

– Ты беременная, милая моя. Вот и все.

– Как это «все»? – Голос ворвавшегося в комнату Рэйна был полон шутливого возмущения. Его подтолкнул в спину порыв ветра, и он захлопнул дверь, оберегая помещение от леденящего вторжения зимы. – Как это «все», матушка? Как ты могла такое сказать, когда мы уже много лет только и слышим: «Это самое важное! Сделай еще одного маленького Хупруса, Малта! Пополни фамильную казну одним, а лучше парочкой наследников!»

– Ну, все было не настолько страшно! – возмутилась Джэни Хупрус.

– Ты выставил меня какой-то коровой-производительницей! – вторила ей Малта.

– О, но такой хорошенькой коровкой! Из-за которой мы опоздаем, если она сию же минуту не сложит свои вещи и не поковыляет со мной к кораблю.

– Сударь, вы скотина!

Малта попыталась изобразить негодование, но испортила все дело веселым смехом.

– Невоспитанный мальчишка! – посетовала Джэни на Рэйна, ласково его подталкивая. – Не дразни ее! У нее чудесный животик с ребеночком, которым надо гордиться.

– А я горжусь! – ответил Рэйн.

Он бережно прижал ладони к выпирающему животу Малты, и в глазах у него сияла такая нежность, что у нее зарумянились щеки. Его мать вежливо отвернулась, словно происходящее между ними было чем-то слишком личным, чтобы ей можно было за этим наблюдать.

– Сейчас найду кого-нибудь, чтобы отнести сундуки вниз. Присматривай за ней, сын, и не только по дороге на корабль.

– Буду. Я всегда это делаю, – ответил он.

Казалось, будто ни он сам, ни Малта не обратили особого внимания на то, что за Джэни закрылась дверь. Тем не менее, как только они услышали щелчок запора, как Рэйн перегнулся через живот жены и ласково приник к ее губам. Он продлил поцелуй, все такой же нежный и страстный, словно они только что поженились, пока она его не прервала. Малта положила голову ему на грудь. Он разгладил ее золотые волосы, а потом скользнул пальцами по ее лбу, погладив алую корону – ее метку Старшей. От этого прикосновения она задрожала и, тихо прошептав слова упрека, отстранилась от его руки.

– Знаю. – Он вздохнул. – Нельзя, пока это может повредить младенчику или вызвать его преждевременное рождение. Я подожду. Но я не хочу, чтобы ты считала, будто я жду слишком терпеливо!

Она тихо засмеялась и высвободилась из его объятий.

– Тогда прояви терпение уже сейчас и дай мне окончательно выбрать то, что мне надо захватить.

– Некогда, – заявил он ей. Шагнув к шкафу, он секунду рассматривал его содержимое, а потом быстро нырнул в него, захватил охапку одежды, повернулся и сгрузил ее в дорожный сундук. Не слушая беспомощных протестов Малты, он безжалостно утрамбовал вещи и придавил крышкой. – Вот так! Все готово! А теперь я тебя утащу. Мы будем спускаться на лифтах, а не по стволовой лестнице, а ты ведь знаешь, какие они медленные.

– Я могла бы спуститься и по лестнице! – возмущенно воскликнула Малта, втайне наслаждаясь его заботливостью.

Она не ощущала в себе привычной подвижности, а ноги у нее часто отекали и болели.

– Значит, тронулись. Я уверен, что положил в сундук достаточно всего, а если и нет, то есть еще и первый, который унесли на борт утром.

– Там были только детские вещи. На тот случай, если он вдруг решит родиться в Кассарике. А Тилламон? Она уже собралась?

– Моя сестра ждет нас у лифта.

Малта бросила тоскливый взгляд на второй шкаф, но Рэйн сжал ее пальцы, решительно взял под руку и открыл дверь. По его сжатым губам Малта поняла, что ей пора притвориться покорной женушкой. Она успела только подхватить еще один лишний плащ, набросив его на плечи, пока он увлекал ее за дверь.

Даже в солнечный день на жилой уровень семейного дерева проникало очень мало света. А в такой серый зимний день, как этот, лесной полумрак царил повсюду. Высоко в вершинах деревьев ветер трепал и рвал лес. Она могла узнать об этом только по тому, что вниз порой летели листья и иголки. Основная часть деревьев, сбрасывавших листья на зиму, уже успела оголиться, но в этом районе Дождевых чащоб росло достаточно вечнозеленых деревьев, чтобы укрыть их от любой непогоды, кроме проливного дождя.

Лифты представляли собой череду платформ с плетеными бортами, которые двигались по вертикали от кроны до земли. Ими управляли мускулистые мужчины, умело оперировавшие системой канатов, блоков и противовесов. Малте не нравилось пользоваться лифтами, но она хотя бы перестала их бояться. По правде говоря, сейчас ей совершенно не хотелось идти по длинным спиральным лестницам, которые вились по стволам деревьев и были единственным альтернативным способом оказаться на лесной земле.

Тилламон, закутанная в плащ и с опущенной на лицо густой вуалью, уже дожидалась их. Малта удивилась, но ничего говорить не стала. Рэйн в типично братской манере, не проявил такой же сдержанности.

– Почему ты закрылась, словно отправляешься в Удачный?

Тилламон устремила на него взгляд сквозь маску из кружева:

– Оказаться на нижних уровнях – это почти что приехать в Удачный. Теперь в городе стало так много пялящихся на нас чужаков! А не всем из нас, братик, повезло настолько, чтобы наши изменения сделали нас привлекательнее.

Малта понимала, что этот упрек адресован Рэйну, а не ей, и все равно с трудом смогла не поежиться. В последнее время она острее почувствовала, что у нее самой есть все то, о чем мечтала Тилламон. У нее есть муж, она ждет ребенка. И она, несомненно, хороша собой. Изменения, которые принесли ей Дождевые чащобы, оказались благотворными. Мелкая чешуя на ее лице была подвижной, а ее цвета ее красили. Она стала выше, чем могла ожидать, а кисти рук и пальцы стали изящными. Когда она сравнивала свою внешность с бугристым лицом Тилламон и множеством отвисших наростов, обрамлявших ее челюсти и уши, ей трудно было не стыдиться собственной удачливости, хоть и не похоже было, чтобы кто-то из сестер Рэйна обижался на нее из-за этого.